Вот так вот, прошу пани и панове читайте рецензируйте и т.д. и т.п.)))
читать дальше -Привет!- она ждала этого звонка целый день, безумно долгий отнюдь не радостный. -Ну, что скажешь?- голос настораживал, однако желание выговориться было гораздо сильней, чем желание услышать и понять настроение собеседника. -Перезвонишь на домашний, по нему как то удобней говорить. - Я только вошел, и если честно то еще не разделся, а потом планирую спать лечь. - Ну, что ж тогда спокойной ночи,- слезы тихо стекали по щекам и подбородку, капали на колени, оставляя мокрые пятна, сбитое дыхание, сдержанный стон и жгучее чувство вины. -И это все, что ты хочешь сказать? Завтра меня уже не будет.- Волна паники и отчаяния захлестывала все сильнее, бесстрастный ровный тон бил не хуже плети, оставляя в душе глубокие рубцы. -Да, все. Уже поздно, ложись,- попытка говорить ровно удается, сдержанный всхлип, ощущение безысходности. - Тогда спокойной ночи. - Спокойной… Телефон падает на пол из ослабевших пальцев. Нахлынули старые воспоминания, лица, фразы, образы- все это сливалось в единый коктейль, а в ушах звучала одна единственная фраза: «Завтра меня уже не будет». Небольшой загородный дом наполнялся одиночеством, постепенно исчезали последние красно-рыжие полосы, оставленные заходящим солнцем на пушистом ковре. Ночь, вступая в свои права, отбирала последние капли надежды, лишала воли и рассудка. Телефон тихо вибрировал на ковре, брать трубку не хотелось, так как ничего кроме ссоры или взаимных упреков из этой беседы бы не вышло. Закутавшись в плед и надев пушистые тапочки в виде медведей, с какой радости она их купила сто лет назад, Анни прошла на кухню, достала из морозилки лед, а из серванта бокал под виски. Тяжелая бутылка Джонни Уокер Блю Лейбл легко легла в руку. Анни знала, что пить в такой ситуации ни в коем случае нельзя, но звонить было некому. Люди способные понять, услышать, и, что самое главное, не задавать не нужных вопросов, находились в основном в Лондоне или Девоншире или еще черт знает где, единственный близкий человек на этом кусочке суши на данный момент пытался дозвониться до нее, но с ним говорить не хотелось. Светлая золотистая жидкость наполнила запотевший бокал. Первый глоток обжег горло, и приятное тепло медленно стало разливаться по всему телу. С алкоголем нужно было заканчивать, причем срочно. От крепких напитков Анни быстро пьянела, и, следовательно, столь внезапно отхлынувшее отчаяние могло вернуться усиленное алкоголем. Еще одна череда вибраций, еще один бокал Виски. Новая истерика, усиленная воспоминаниями, детско-юношескими комплексами, чувство вины и ощущение тотального одиночества. Нетвердой походкой госпожа Варновски подошла к старинному буфету, занимавшему практически целую стену в гостиной, и достала баночку с сильнодействующими седативными средствами. Рассудив, что стандартная доза в ее случае не поможет, она решила ее увеличить до десяти таблеток. Старая привычка записывать расход лекарственных средств, не столько для отчетности, сколько для личного пользования, заставила вывести нетвердой рукой цифру десять напротив названия препарата. Несколькими часами позже, Майкл Самуэль в очередной раз попытался дозвониться до Анни, хотя сам он не смог бы объяснить причину, побудившую его к звонку. На этот раз кто-то взял трубку, и приятный мужской голос произнес: - Алло, говорите. - Доброе утро,- Майкл был крайне удивлен, так как знал, что она живет одна, и даже выезжая, куда либо всегда держит телефон при себе,- могу я поговорить с мисс Варновски? - А кто ее спрашивает? - Майк Самуэль, я ее бывший пациент,- диалог с незнакомым человеком начинал его раздражать и пугать одновременно. - Мисс Варновски скончалась сегодня ночью. Мистер Самуэль, как Вы объясните то, что именно Вы были последним говорившим с ней человеком. - Затянувшееся молчание заставило говорившего занервничать, - Мистер Самуэль, Вы меня слышите? - Простите, а с кем я говорю? - Инспектор Скринджер. - Мне подъехать? – Таким голосом мог говорить только человек, потерявший самое дорогое, человек, который еще не поверил, что мир рухнул, но уже почувствовавший это. - Буду Вам очень признателен. Темно-синяя мазда летела по шоссе. Водителю были обещаны неплохие чаевые за скорость, хотя спешить, собственно, было уже некуда. Майкл не понимал почему он испытывает жгучее желание ее увидеть, почему хватается за надежду, что это всего лишь ее розыгрыш, он даже не будет злиться если это и в правду шутка. Настойчивый внутренний голос подсказывал, что Анни не была склонна к подобного типа розыгрышам и , что вчера он несколько неверно истолковал ситуацию. Надо было не звонить, а приезжать и вытрясать из нее правду. Машина резко затормозила перед ее домом и последние надежды рассыпались как только он увидел скорую и несколько полицейских машин у подъезда. Расплатившись с водителем он долго стоял у ворот, не решаясь все-таки войти, и стоял бы еще долго, если бы к нему не подошел мужчина в длинном кожаном плаще. -Мистер Самуэль? -Инспектор Скринджер? – Человека явно удивил его внешний вид, чем инспектор позволил себе насладиться несколько секунд. - Мистер Сауэль, Майкл, Вы хотите ее увидеть, пока еще не увезли тело? - Да, я был бы Вам очень благодарен. Майкла проводили к машине скорой помощи, где в черном пластиковом мешке, он увидел ее. Дальнейшее Майкл практически не помнил, не помнил он и разговора с этим странным человеком, назвавшимся инспектором, не помнил, как попал в аэропорт, а уж тем более в самолет. Очнулся Майкл Самуэль лишь несколько месяцев спустя и обнаружил себя hr-менеджером крупной консалтинговой конторы, сидящим в ресторане и читающим объемный ежедневник, заполненный аккуратным подчерком. Больше он никогда не открывал этого ежедневника, слишком много там было ее мыслей и чувств, таких живых и таких настоящих. Даже несколько лет спустя, когда его супруга попыталась убрать этот «пылесборник» с его тумбочки, он не позволил к нему даже прикоснуться.
Он так и не научился быть настоящим и живым без нее, так и не простил ей ухода.